В Липецкой области к 2023 году построят Центр радионуклидной терапии
Центр создадут на базе Липецкого областного онкологического диспансера. Он будет оказывать более 2800 услуг по диагностике и лечению онкологических заболеваний современными методами радионуклидной терапии. Ожидается, что центр повысит доступность, своевременность и качество оказания онкологической помощи жителям Липецкой области и ближайших регионов. На его базе появится более 80 новых высокоспециализированных рабочих мест. Предполагается, что центр начнет работу в 2023 году.
АО «Русатом Хэлскеа» (входит в госкорпорацию «Росатом»), реализующее проект, уже нашло подрядчика, который разработает проектно-сметную документацию для прохождения в ФАУ «Главгосэкспертиза России», сообщили в компании. Договор заключен с челябинской компанией ООО «Радиоизотопные приборы». Первые два этапа работ планируют завершить до конца 2021 года. Предполагаемый объем инвестиций составит 1,2 млрд рублей.
Строительство центров радионуклидной терапии АО «Русатом Хэлскеа» реализует в рамках программы по созданию сети центров диагностики и лечения злокачественных новообразований в регионах РФ. К 2023 году компания намерена построить не менее восьми таких центров в стране, пишет ТАСС со ссылкой на директора РХК Наталью Комарову. По ее словам, до конца этого года компания окончательно определится с картой развития — географические точки размещения центров радиотерапии будут зависеть от потребностей регионов. В 2022-2023 году центры должны принять первых пациентов.
Радионуклидная (или системная) радиотерапия — это особый метод лучевой терапии, который основан на избирательности ряда радионуклидов к накоплению в тех или иных органах или тканях. «Изотопы радиоактивного йода при введении в организм будут накапливаться в ткани щитовидной железы, изотопы фосфора — в костях, — поясняет Наталья Деньгина, член правления Российского общества клинической онкологии (RUSSCO), заведующая радиологическим отделением Ульяновского онкодиспансера. — В этом случае лучевая терапия приобретает характер не только локального, но и системного воздействия. Если пациенту с метастазами рака щитовидной железы ввести радиоактивный изотоп йода, накопление будет происходить избирательно именно в этих очагах, где бы они не находились. Радионуклидная терапия чаще всего применялась с паллиативной целью — например, для уменьшения боли у пациентов с множественными метастазами в костях при использовании остеотропных радиофармпрепаратов (стронция-89, самария 153, радия-223 и других), но сейчас изотопы начали использоваться и в радикальном лечении — в частности, больных с лимфомами. Этот метод должен использоваться в арсенале онколога и быть доступным пациентам в любом регионе страны».
Как рассказал РБК Черноземья Валерий Крылов, д.м.н., заведующий отделением радионуклидной терапии МРНЦ им. А.Ф. Цыба ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России, если несколько лет назад в стране остро стояла проблема обеспеченности специализированными койками для проведения радионуклидной терапии, то сейчас ситуация сильно изменилась. На первый план выходят проблемы развития новых технологий.
«Открытие в стране новых центров ядерной медицины на фоне пересмотра в 2009 году норм радиационной безопасности (НРБ) позволили к настоящему времени в значительной степени ликвидировать дефицит в «активных» койках. Сейчас в отечественной ядерной медицине остро стоит вопрос развития и внедрения в широкую практику новых технологий, которые широко применяются за рубежом. Речь, в первую очередь, о таргетной радионуклидной терапии. Движение в этом направлении идет, но хотелось, чтобы оно стало более активным. Наша страна занимает лидирующие позиции в производстве изотопов, в том числе для нужд ядерной медицины, но, несмотря на это, рынок готовых радиофармпрепаратов развит слабее, чем требуется. В числе основных барьеров для развития радионуклидной терапии — повышенная зарегулированность отрасли. Во многих случаях отечественные радиационно-гигиенические и организационные требования являются явно завышенными».
Еще одна проблема, которую отмечают эксперты — кадровый дефицит в этом сегменте медицины. «Радиотерапевтов никогда не было много, это эксклюзивная специальность, требующая глубоких знаний не только онкологии, но и физики, радиобиологии, лучевой диагностики и т.д. Радиотерапевтом невозможно стать за несколько месяцев или, тем более, дистанционно. Процесс обучения радиационного онколога в западных странах занимает 4-6 лет, специальность считается престижной, поэтому, к примеру, в США наблюдается неуклонный рост числа подобных специалистов — сейчас их более пяти тысяч. В России ситуация обратная: 15 лет назад их было чуть более двух тысяч, сейчас количество сократилось примерно до полутора тысяч. Учитывая, что большинство специалистов концентрируется в основном в крупных центрах — Москве и Санкт-Петербурге, боюсь, при сохранении такой тенденции в регионах облучать онкологических пациентов скоро будет некому», — констатирует Наталья Деньгина.
Сегодня онкологические заболевания являются второй по частоте причиной смертности после сердечно-сосудистых. В структуре заболеваемости лидирующие позиции по-прежнему занимают рак кожи, легких, молочной железы, колоректальный рак, рак желудка. «На этапе прогрессирования многих злокачественных опухолей (например, рака предстательной железы, молочной железы, легких и др.) часто выявляются метастазы в костях. Чем дольше живет онкологический пациент благодаря проводимому современному лечению, тем выше вероятность того, что в какой-то момент ситуация может стать паллиативной, и тогда радионуклидная терапия, в частности, остеотропными препаратами, может стать методом выбора», — пояснила Наталья Деньгина.
Подписывайтесь на РБК Черноземье в соцсетях «ВКонтакте», Facebook, Instagram, YouTube и мессенджере Telegram.
От антикризисных мер к технологическому суверенитету: итоги первых трёх лет импортозамещения в России
